Ава внимательно осмотрела грязный переулок. «Наверняка не тот», — подумала она. Мятые газеты, пакеты с мусором и неопределенного цвета лужи, от которых несет за версту. И над дверью полинявшая вывеска: «Академия де ла Спада». Прославленное заведение, а находится в вонючей подмышке Айрон-сити!
   Ава поправила сумку со снаряжением на ноющем плече и направилась к зданию. Она жила в пригороде и целый час добиралась сюда на автобусе. Странно… С темного неба посыпались капли дождя, и Ава накинула на голову капюшон плаща. Под ложечкой засосало от беспокойства. Ей бы дрожать от восторга. Ведь мечта сбылась! Вероятно, место расположения в сочетании с дождливым понедельником поубавили восторгов.
   От чувства тревоги волоски на руках встали дыбом. Ава задержалась, точно зная, что за ней кто-то следит. Подросток, торчавший на остановке, на другой стороне улицы, натянул капюшон на лицо и, кажется, дремал. Заметив два больших голубых глаза, уставившиеся на нее, она улыбнулась и с облегчением выдохнула: в грязное окно дома рядом с Академией смотрел маленький мальчик. Когда Ава приблизилась, он спрятался за спиной у матери. За стеклом Ава увидела обстановку школы каратэ. Родители сидели на складных стульях, а их дети, в просторных кимоно с яркими поясами, дружно пинали ногами воздух. Молодой парень в черном поясе прохаживался среди них, корректируя стойки и раздавая похвалы. Волосы, отросшие до плеч, он собрал в пучок, обнажив татуировку на шее — два черных значка, похожие на китайские иероглифы.
   Ава задержалась у окна, наблюдая за тренировкой и думая про себя: «Я не тяну время. Я учусь…» Тот скользящий шаг перед ударом очень похож на работу ног в фехтовании. Тренер расставил детей парами, и они начали отрабатывать удары по щиткам. Каратист заметил Аву и хмуро на нее покосился. Она отпрянула, будто получив пощечину, и вновь повернулась к Академии. Затейливая каменная арка у входа была расписана граффити. Ава поморщила нос, учуяв запах мочи, и нажала кнопку.
   — Имя? — пискнул микрофон.
   — Ава Вог.
   Резная дверь щелкнула и открылась. За унылым фасадом скрывался современный фехтовальный зал. Ава застыла в изумлении: студенты в белых костюмах вели учебные бои на узких красных фехтовальных дорожках, другие отрабатывали приемы нападения перед зеркалами.
   Звон металла, гул голосов, механическое пыхтение тренажеров.
   К ней подошел инструктор с блокнотом:
   — Мисс Вог?
   Она кивнула.
   Он хмуро ее разглядывал.
   — Переоденься и разогрейся. Потом посмотрим.
   Она поспешно заговорила:
   — Но Боссеми…
   — Тебя пригласил, знаю. Но это не значит, что ты будешь заниматься у него. Для начала посмотрим, подойдешь ли ты нам.
   Он ткнул карандашом в сторону раздевалки.
   Переодеваясь, Ава думала о региональном турнире Трех Рек. Она много занималась и победила во всех схватках, заслужив внимание Сандро Боссеми, трехкратного олимпийского чемпиона от Италии.
   Фехтовальщики со всего мира меняли место жительства, чтобы тренироваться в «Академия де ла Спада» — Академии клинка. Сюда можно было попасть лишь по приглашению. Ава мечтала стать одной из учениц.
   Однако реальность развеяла мечты: на турнире Ава победила всех противников, а студенты Академии легко парировали ее удары. Она даже не могла сослаться в оправдание на молодость. Здесь тренировалось несколько четырнадцати- и пятнадцатилетних ребят, рядом с которыми в свои семнадцать она чувствовала себя старушкой. После первого занятия Ава стала сомневаться, что ее пригласят еще раз. Ею овладела паника. Что делать? Она заставила сердце успокоиться, внушив себе простую мысль: «Буду тренироваться еще больше, и Боссеми пригласит меня снова!»
   После того как Ава проиграла последнюю схватку, Мистер с Блокнотом подошел к ней. Он весь вечер оценивающе ее разглядывал. Она приготовилась к отказу.
   — Завтра будешь работать с синьором Сальватори, — сказал он и перекинул листок. — Время занятий оговорим с твоим куратором. Мне нужны контактные данные.
   Аве понадобилось несколько секунд, чтобы оправиться от неожиданности:
   — Я учусь в «Джеймс Эдуард».
   — О! — Он что-то записал на листке. — Тогда можешь посещать занятия с семи до десяти вечера. Говоришь по-итальянски?
   — Нет, зато по-французски свободно.
   Она решила учить французский, потому что все фехтовальные термины были французскими.
   — Сальватори преподает только на итальянском, так что советую каждый день перед занятием учить по нескольку слов.
   — Каждый? — Ава с трудом переварила сказанное.
   — Если хочешь чему-то научиться, тренироваться надо каждый вечер и еще с двух до пяти по субботам. Воскресенье — выходной. Сандро Боссеми — ревностный католик.
   Ава, как во сне, прошла к раздевалке. Ее раздирали противоречивые чувства: здорово, что не выгнали, но расписание тренировок смущало. Пока она переодевалась, все разошлись. Она с удовольствием оставила бы громоздкую сумку здесь, но завтра предстояла тренировка в школе. Судя по всему, домашние задания придется делать в автобусе. Подсчитав время на дорогу, Ава поняла, что обедать тоже придется на колесах. Арахисовое масло и сэндвичи, приправленные дизельным выхлопом. Потрясающе!
   Выудив из кармана телефон, она позвонила матери.
   — Круглосуточная столовая Донни, чем могу служить?
   — Для начала большую бутылку банановой газировки, — отозвалась Ава.
   Мама рассмеялась:
   — Ава, моя сладкая! Как тренировка?
   — Как «Пираты Карибского моря». Меня взяли на абордаж и сожгли.
   — Слишком раскрываться на первой тренировке — не лучший способ завести друзей.
   Мать говорила легко, но Ава понимала, что это шпилька в ее адрес.
   Фехтование всегда было для нее самым главным, и времени на друзей просто не оставалось. Впрочем, она в них не нуждалась. Хотя мать думала иначе. Ава вздохнула, чтобы успокоиться.
   — Когда ты сможешь подъехать за мной?
   Мать помолчала. Она работала полный день, а вечером училась в колледже, но, чтобы заплатить за тренировки дочери в Академии, сократила учебную нагрузку и взяла дополнительную работу — менеджера в столовой Донни. Олимпийский пьедестал требует жертв!
   — Ты могла бы приехать в перерыв, — подсказала Ава.
   — Ава, я не могу. У меня всего тридцать минут на перекус. Может, тебя кто-нибудь подвезет? Хороший повод с кем-нибудь подружиться.
   Пальцы стиснули трубку. Мать никак не угомонится! Может, если выдумать себе подружку, она отстанет.
   — Я уже завязала дружбу, — сказала Ава.
   — Уже? — В голосе матери слышалось сомнение.
   — Угу. Ее зовут Тэмми, и она живет в Копперстауне. Ее родители — хозяева «Медного чайника».
   — О! Это где подают разные необычные чаи?
   — Ага. Они сами заядлые чаевники. Слушай, мам, мне надо идти. Я поеду с ней. Пока.
   Ава закрыла телефон и взглянула на часы. До следующего автобуса оставалось десять минут.
   Она вышла из раздевалки и чуть не столкнулась с группой тренеров, среди которых был Мистер Блокнот. Он разговаривал с каратистом. Все отскочили, увидев Аву, и разговор прервался.
   — Извините. Я не нарочно, — сказала она.
   Никто не ответил. Ава прошла мимо, их взгляды обжигали ей спину.
   Жутковато… Если этот болван-каратист не любит, когда к нему заглядывают в окна, пусть купит шторы. На автобусной остановке она с облегчением опустила тяжелую сумку на тротуар.
   — Ты солгала матери, — сказал мужской голос у нее за спиной.
   Она развернулась как ужаленная. Каратист стоял в трех шагах и смотрел на нее с явным отвращением:
   — В Академии нет никакой Тэмми.
   Она разозлилась:
   — Извращенец! С какой стати вы болтаетесь у женской раздевалки?
   — Ты напрасно пришла сюда одна. — Его пристальный взгляд пронзал насквозь, как острие шпаги. — Ваши всегда слишком самоуверенны.
   — Наши? Фехтовальщики?
   В животе похолодело от страха. Может, как раз о таких случаях предупреждала мать?
   — Можешь не прикидываться. Я знаю, что ты такое.
   Да он опасный псих. Завизжать? Позвать полицию?
   Каратист опустил руку в карман черной кожаной куртки. Ава схватила телефон и огляделась в надежде на помощь. На улице никого. Вдруг он выхватил из кармана бутылку, одним плавным движением сорвал крышку и плеснул ей в лицо. Она вскрикнула и схватилась за щеки. Кислота? В панике протирая глаза, поймала несколько капель губами. Вода!
   Самодовольная усмешка исчезла с лица каратиста.
   — Какого черта? — возмутилась Ава, вытираясь рукавом и убирая с лица намокшие волосы.
   — Ты не… Я думал… — вырвалось у него. Вид у него был ошарашенный. — Но ты такая бледная…
   Ава увидела автобус.
   — Не подходи ко мне, псих поганый! В следующий раз я вызову полицию.
   Автобус со скрипом остановился и, шипя, открыл дверь. Она подхватила сумку, добежала до ступенек и бросила сумку у кабины. И не сводила с каратиста злобного взгляда, пока дверь не закрылась. Автобус тронулся.
 
   Ава боялась возвращаться в Академию из-за чокнутого каратиста. Но даже страх ее не остановил. Она любила фехтование и надеялась, что однажды ее имя окажется в Книге рекордов рядом с именем золотой медалистки Мариэл Загунис. Мариэл была ее богиней! Она первая за столетие американская женщина, которой удалось завоевать олимпийское золото в сабельных боях. Ава мечтала повторить ее успех с рапирой.
   Она выступала на соревнованиях со всеми тремя видами оружия, но схватки на рапирах с их финтами, рывками и внезапными атаками нравились ей больше, чем бои на шпагах и саблях. Спорт утолял ее страсть к состязаниям. Ритм и гармония движений позволяли чувствовать себя изящной и ловкой. Ава с удовольствием изучала и долгую историю фехтования, удивляя мать, привыкшую, что ее дочь можно лишь насильно заставить взять в руки что-нибудь, кроме рапиры.
   Держа в одной руке телефон с заранее набранным 911, а в другой — сумку, Ава вышла из автобуса. Оглядела улицу, готовая в любой момент нажать кнопку вызова. Несколько родителей, провожающих детей в школу карате, и двое студентов Академии на подходе. Ава быстрым рывком догнала фехтовальщиков и потащилась следом за ними, не обращая внимания на их досадливые взгляды. Увидев, что чокнутый каратист ведет занятие, она снова спокойно задышала. Стоит войти в Академию, и она будет в безопасности. Мистер Блокнот, кажется, удивился, увидев ее. Ава спорила сама с собой: «Спрашивать его о вчерашнем вечере или не надо?» Он был одним из тех, кто разговаривал с каратистом. Когда Ава подошла, он постучал пальцем по наручным часам. Не до расспросов!
   К концу тренировки Аве было уже не до чокнутого каратиста. Хотелось заползти в шкафчик и спрятаться там. Сальватори не произнес ни одного из выученных ею итальянских слов. Скоро он вовсе перестал говорить и общался с ней жестами, а стойку поправлял прикосновением. Ему не нравилось все, чему учил тренер Филлипс. Стоило подумать, что движение получается, как он доказывал обратное. Обиженная и униженная, Ава снова чувствовала себя новичком. Тренер Филлипс обращался с ней как с профессионалом, а Сальватори вел себя так, словно имеет дело с любительницей. Может, стоит попроситься к другому тренеру?
   В конце занятия Сальватори отпустил ее коротким взмахом руки. Измученная Ава повернулась к раздевалке и застыла: чокнутый каратист разглядывал ее, прислонившись к стене. Как видно, его присутствие никого не беспокоило, а у Авы просто не осталось сил бояться. Она быстро переоделась, надеясь уйти прежде, чем Академия опустеет. Опять вооружилась телефоном с набранным «номером спасения». Однако на полпути к дверям каратист ее перехватил. К счастью, на этот раз рядом были люди.
   — Уходи, — велела она, взмахнув телефоном.
   — Послушай, Ава! Я извиняюсь за вчерашнее, — сказал он.
   Он знал, как ее зовут! Она отступила. Погодите-ка. Он извиняется? Если верить матери, особи мужского пола не способны извиняться.
   — Я принял тебя за другую. — Он откинул волосы с лица, стараясь выглядеть искренним.
   Не будь он чокнутым, был бы что надо: серо-голубые и по-азиатски слегка раскосые глаза, орлиный нос. Правда, черные джинсы и облегающая футболка уж слишком подчеркивают стиль воина-каратиста. Может, называть его Чокнутым Ниндзя?
   Так или иначе, его неуклюжие оправдания не убедили Аву.
   — Я понимаю, что это звучит странно. У нас были неприятности с… другой школой. И я решил, что ты — одна из них, шпионишь за нами.
   — И поэтому облил меня водой? Слабое оправдание. Исчезни.
   Она обошла его, но парень потащился следом.
   — Это долгая история, и ты бы все равно не поверила.
   — Ну и ладно! Извинения приняты, уходи.
   Ава толкнула дверь в надежде, что каратист отстанет. Однако он пошел рядом с ней.
   — Позволь мне хоть как-то возместить ущерб. Хочешь, я с тобой позанимаюсь? Бесплатно.
   — Научишь сходить с ума? Нет, спасибо.
   Он не обиделся. Указал на свою школу:
   — Нет. Каратэ-ишинрю. Знаешь боевые искусства? Фехтовальщикам стоит с ними познакомиться. Каратэ здорово улучшает реакцию и работу ног.
   — Нет. — Она ему не доверяла.
   — Если это из-за вчера…
   — Слушай, я тебя не знаю и, честно говоря, знать не хочу.
   Она двигалась к остановке. Он продолжал идти рядом.
   — Кое-что из этого можно исправить. — Он протянул ей руку. — Я — Джаретт Уайт, владелец ишинрю-клуба «Белый коршун».
   Владелец? На вид он был слишком молод. Все же Ава пожала его теплую руку. Он слишком затянул рукопожатие.
   — У тебя рука как лед. — Он взглянул ей в лицо, словно это было преступлением.
   Она выдернула руку.
   — Ноябрь.
   — Так как насчет бесплатного урока самообороны? Тебе это может пригодиться.
   — У меня просто нет времени.
   Кроме воскресений, но в этот день надо было успеть все остальное. А список дел занимал несколько страниц.
   Он задумался:
   — Да, Сальватори, наверное, поставил тебе расписание для новичков. Жестоко.
   Несмотря на раздражение, она заинтересовалась:
   — Откуда ты знаешь?
   — Я два года у него тренировался. Пока меня не взял Сандро. — Его взгляд стал далеким. — Сандро подготовил меня к юношеской олимпиаде фехтовальщиков.
   Это впечатляло. На него, верно, претендовали лучшие университеты.
   — Куда ты поступил?
   — Курс бизнеса в муниципальном колледже.
   Ава, опешив, разинула рот. Фехтовальщик такого класса мог поступить куда угодно.
   Джаретт заметил ее удивление:
   — Я получил черный пояс в двенадцать лет, и мне нравится преподавать карате. К тому же я сам себе хозяин. Многие ли двадцатилетние могут сказать о себе то же?
   Слабое оправдание. Ава почувствовала, что жалеет его. Учить толпу сопляков, вместо того чтобы выступать в классе «кадетов». Должно быть, он спекся. Она не успела ничего сказать, потому что знакомый рев возвестил о приближении автобуса.
   — Тебе правда не стоит так поздно ездить на автобусе, — сказал Джаретт. — Мало того что ты соврала матери, будто тебя подвозят, но в этом районе много опасного народа.
   Она взвалила сумку на плечо.
   — Я не вру матери. — Дверь автобуса открылась, показав улыбающуюся рыжеволосую женщину за рулем. — Джаретт, познакомься с моей подругой Тэмми.
   Он ответил сухой усмешкой.
   — Надо думать, ее родители — владельцы «Медного чайника»?
   — Угу. А самый опасный тип, какого я до сих пор встретила, — это ты.
   Она вошла в автобус.
   Джаретт отсалютовал воображаемой шпагой:
   — Туше.
 
   К большой досаде Авы, Джаретт взялся каждый вечер провожать ее до остановки. Он рассказывал о карате и фехтовании, но при этом постоянно был настороже и озирался, словно ждал засады. Прошло несколько дней, и она уже радовалась его обществу. К тому же он согласился с ней, что Мариэл — богиня.
   — Ее ввели в олимпийскую команду две тысячи четвертого года как запасную, а она взяла золото. Каково? — Джаретт пронзил рукой воздух.
   — Здорово. Попасть на Олимпийские игры — это как… — Ава искала подходящее сравнение, но сравнить это было не с чем. — Потрясающе! — Она вспомнила о многочисленных талантах Джаретта. — А в твоем муниципальном колледже есть курс фехтования?
   — Нет. Но я год проучился в университете Пенсильвании. Там великолепные тренеры.
   — Почему ты там не остался? — Вопрос вырвался у нее сам собой. Однако, увидев, как погасла его улыбка, она сразу захотела взять его обратно.
   — Мне нужно было домой. Есть вещи важнее фехтования.
   Ава не могла этому поверить. Нет ничего важнее фехтования! Ничего!
   Джаретт ужасно дергался. Он оглядывался на любой звук и пристально осматривал каждого, кто проходил мимо остановки. В тот вечер прохожих было больше обычного — вечер пятницы.
   Когда он в четвертый раз за одну минуту огляделся по сторонам, Ава спросила:
   — Зачем ты это делаешь?
   — Привычка. Всегда надо знать, кто рядом, чтобы тебя не застали врасплох.
   — Ты не параноик?
   — Вспомни тот вечер, когда мы с тобой познакомились. Я шел за тобой всю дорогу до остановки. А ты меня совершенно не замечала. Я мог бы выхватить у тебя сумку и смыться, пока ты не опомнилась бы.
   — У меня хорошая реакция, — заметила она.
   — Подумай, насколько быстрее ты бы среагировала, если бы заметила меня несколькими секундами раньше.
   Она замяла вопрос. Автобус подошел слишком быстро. Ава нехотя поднялась по ступенькам. Она готова была посмеяться над собой: всего несколько дней назад бегом мчалась к автобусу, лишь бы избавиться от Джаретта, а теперь не хотела прощаться. Дверь за ее спиной с шипением закрылась. Тэмми рассеянно поздоровалась, и Ава села на обычное место.
   — Сегодня полный автобус, — заметила она Тэмми.
   — Да. Все студенты из пригородов едут в центр.
   Тэмми заглянула в большое зеркальце над головой, рассматривая пассажиров. Ава оглянулась. Одна компания держалась вместе: ребята смеялись и громко переговаривались. Несколько старшеклассников корчили из себя крутых рядом со студентами. Один парень сидел особняком, уставившись в окно. На нем была черная куртка с капюшоном, украшенным ухмыляющимся черепом. Когда автобус отъехал, он помахал кому-то в окно.
   Приготовившись к длинной поездке, Ава вытащила учебник истории. Но он остался закрытым у нее на коленях — ее отвлекали мысли о Джаретте. И Тэмми, каждые несколько секунд поглядывавшая в зеркальце. В конце концов Ава спросила у нее, в чем дело.
   — Этот панк в черном капюшоне… По-моему, он на наркотиках. Вот я за ним и приглядываю.
   Когда Тэмми притормозила перед следующей остановкой, Ава обернулась назад. Панк смотрел на нее. Бледная кожа обтягивала похожее на скелет лицо. Он ухмыльнулся, оскалив кривые зубы и черные десны.
   Фу!
   — Кто-то бежит, — с удовольствием заметила Тэмми и положила руку на рычаг закрытия дверей — она любила захлопнуть дверь перед самым носом бегущего.
   — Ты злюка, — сказала ей Ава.
   — У каждого свое хобби. Он уже близко… подождем-подождем… О черт! — Она откинулась на сиденье. — Это твой приятель.
   Джаретт вскочил в автобус и бросил монету в автомат оплаты.
   — Спасибо, — сказал он.
   У него даже дыхание не сбилось. Он как будто не замечал Авы, но ей было знакомо выражение его лица: будто острие шпаги. Та же холодная ярость вспыхнула на его лице, перед тем как он окатил ее водой. В этот раз ярость была нацелена на ухмылявшегося панка.
   Автобус набрал скорость. Джаретт уселся на соседнее место, лицом против движения.
   — Я думал, автобус можно считать безопасным, — пробурчал он, держа руку в кармане и не сводя взгляда с Ухмыляющегося Черепа.
   Аве показалось, что они с парнем знакомы. В центре студенты вышли, и в автобусе остались только они с Джареттом да панк. Некоторое время ехали молча.
   Напряжение росло и буквально висело в воздухе. Когда парень нажал сигнал на следующую остановку, Ава вздрогнула. Джаретт вскочил на ноги. Ухмыляющийся Череп стоял в проходе лицом к нему.
   Тэмми открыла ему среднюю дверь.
   — В другой раз, — сказал Череп, нацелив на Джаретта трясущийся костлявый палец. И мгновенно скрылся.
   — Говорила же, наркоман, — сказала Тэмми. — Видели, как быстро двигается?
   — Твой друг? — спросила Ава.
   — Нет. Хулиган из моего района. Я увидел его в автобусе и просто хотел удостовериться, что он тебя не побеспокоит.
   Ава не знала, радоваться его заботе или обижаться. Он думает, что она не способна о себе позаботиться?
   — Тебе больше делать нечего? Сегодня вечер пятницы. Твоя подружка не разозлится?
   Как неуклюже!
   Хитрая улыбка Джаретта показала, что он видит ее насквозь.
   — Не волнуйся, мой гарем подождет, — поддразнил он. И снова стал серьезным. — Если бы… Тренировки, учеба, работа — на развлечения времени не остается. Думаю, у тебя тоже. Хотя парни в твоей школе наверняка стоят в очередь в три ряда, добиваясь твоего внимания.
   — Еще бы! — Она задорно тряхнула длинным хвостиком волос. — За меня каждый день дерутся на переменах.
   Он рассмеялся. Глубокий звук отдался в ней. «Не важно, ради чего он здесь, — решила про себя Ава. — Буду просто радоваться, что он рядом».
   Дорога до дому пролетела как одна минута.
 
   Ава набрала код, который ей дал Мистер Блокнот, чтобы войти в еще пустую Академию. Мать шла за ней, восторгаясь снаряжением. До занятия с Сальватори оставалось еще два часа, но ради поездки с матерью стоило подождать. К тому же родительница хотела посмотреть школу.
   — Я захвачу тебя после лекции по экономике, — пообещала она, уходя.
   В тихом зале Аве стало жутковато. Следовало разогреться и поупражняться до прихода остальных, но она задержалась перед темной раздевалкой. И вместо того чтобы переодеться, отправилась на разведку. Вдоль дальней левой стены располагались двери кабинетов тренеров. Между ними висела доска с объявлениями. В левом дальнем углу начинался коридор. Современная отделка его не затронула: в коридоре сохранился старый деревянный пол и окна в виде арок, а над резными дверями — полукружия цветных витражей.
   Аве стало любопытно, что скрывает широкая двойная дверь. Там оказался личный кабинет Сандро Боссеми. Она вошла. В углах — рапиры, шпаги и сабли. Большое, почти в натуральную величину, распятие на дальней стене: распятый Христос был весьма реалистичен: его застывшее лицо искажало страдание, раны кровоточили… Фу!
   Свои золотые медали Боссеми не выставлял напоказ. Разочарованная, Ава вернулась в коридор. Неисследованными остались еще две двери. Одна вела в кабинет Джаретта: вот, значит, как он попал в зал. Никаких чудес! За кабинетом располагался зал его школы.
   Сквозь открытую дверь было видно, как он ведет занятие с небольшой группой взрослых. На фоне их общей неловкости его гибкость и стремительность движений выделялись особо. Как она могла принять его за психа-извращенца?
   Ава вернулась в Академию. На последней двери была надпись: «Vietato l'ingresso». Опять незнакомые итальянские слова! Наверное, здесь хранится снаряжение. Ава повернула ручку.
   Несмотря на сильный запах чеснока, ее догадка, кажется, была верной. Только ряды оружия не блестели в слабом свете. Она взяла одну рапиру: тяжелый клинок сделан из дерева, острие угрожающе заточено. Таким можно и убить.
   На полках выстроились в ряд бутылки с водой, такие же как та, из которой ее обрызгал Джаретт. По стенам развешены арбалеты с деревянными болтами. Даже наконечники деревянные. Недоумение перешло в испуг, когда Ава обнаружила кресты и деревянные колья. Это уже не причуда, а настоящая мания! Неужели Боссеми верит в…
   — Что ты здесь делаешь? — резко спросил Джаретт.
   Ава подскочила на месте. Сердце подкатило к горлу.
   Она не успела ответить, как он указал ей на дверь:
   — Читать не умеешь?
   — По-итальянски — нет.
   Он постучал указательным пальцем по табличке:
   — «Vietato l'ingresso» значит «Не входить».
   Стараясь не замечать, как кувыркается сердце, Ава пожала плечами:
   — Если хочешь, чтобы в комнату действительно не входили, лучше запирать на замок.
   Он кивнул ей на выход и закрыл дверь.
   — Необходимо, чтобы сюда можно было войти быстро.
   — Зачем? К чему все это оружие?
   Он покачал головой:
   — Рано. Сандро решает, кто готов.
   Она хотела заспорить, но Джаретт перевел разговор на другую тему:
   — Я закончил тренировку, а до твоей еще есть время. Как насчет урока самообороны?
   Ава вспомнила вчерашний инцидент. Может, если она согласится, он перестанет вести себя так покровительственно. Странно, но идея самостоятельно ездить в автобусе не принесла ей особой радости.
   — Ладно! Но если ты ответишь на один вопрос.
   Он насторожился:
   — На какой?
   У Авы был миллион вопросов, но она понимала, что на большинство из них Джаретт наверняка не ответит. Она приблизила свой палец к его шее:
   — Что означает эта татуировка?
   Он расслабился:
   — «Коршун». На языке Окинавы. Ишинрю — это окинавское боевое искусство.
   Джаретт провел ее в свой кабинет, стены которого украшали картины в рамках. Он указал на снимок краснохвостого коршуна:
   — Коршун — символ победы. Мой сэнсэй сделал себе такую татуировку, когда заслужил черный пояс. От него и пошла традиция.
   — Сэнсэй?
   — «Учитель» на языке Окинавы. — Джаретт весело хмыкнул. — Побудешь здесь немного — выучишь и итальянский, и окинавский. — Он встал перед циновкой и указал на ее ноги. — Разуйся.
   Ава сбросила уличные туфли и босиком ступила на тонкую черную пенку. Маты переплетались, как строчки кроссворда. Всю переднюю стену зала рядом с главным входом занимало большое окно.
   Джаретт встал перед ней и схватил за запястье. Его пальцы сомкнулись в кольцо с большим запасом.
   — Черт, что за цыплячьи крылышки, Бэтман! Ты вообще ешь?
   Она попробовала выдернуть руку, но он держал крепко.
   — При отработке техники самообороны я не выпускаю тебя, пока сама не вырвешься. Ну, тяни в сторону большого пальца. Там хватка слабее.
   Джаретт показал ей. Ава потянула снова и сумела освободиться. Некоторое время они отрабатывали захваты запястья и плеча.
   — Ты сильнее, чем выглядишь, — похвалил он, — и быстро учишься. Кое-кто из моей группы так и не смог этого усвоить.
   Он научил ее разрывать «медвежьи объятия» и другие захваты тела. Аве нравилось, когда он ее обнимал. От него приятно пахло одеколоном «Поло спорт».
   Когда ей удалось отбросить его от себя, она замерла в коротком приливе гордости и выдохнула: «Ага!»
   Джаретт встретил ее взгляд и широко улыбнулся:
   — Если знаешь, что делать, вырвешься от противника любого роста.
   — А если у него нож или пистолет?
   — Это уже совсем другой урок. Покажу на следующей неделе.
   Обещание привело ее в восторг.
   Пора было возвращаться на тренировку по фехтованию. Чтобы сократить дорогу, она прошла через его кабинет и заметила снимок в рамке, стоявший на столе. Джаретт был снят с пожилым мужчиной азиатской расы. Оба одеты в кимоно с черными поясами, с одинаковыми татуировками и похожими лицами.
   — Это твой сэнсэй или твой отец? — спросила она.
   Джаретт плюхнулся на стул.
   — Был и отцом, и сэнсэем.
   В его голосе прозвучала грусть.
   Ава насупилась, подыскивая подходящие слова.
   — Подбираешь подходящие слова соболезнования из разговорника? — Он невесело улыбнулся ей. — На этот случай слов не предусмотрено. Моего отца убили.
   Она совсем растерялась:
   — Ужасно. Полиция кого-нибудь арестовала?
   Лицо Джаретта застыло.
   — Убийца не ушел. Мы об этом позаботились.
   Тысяча вопросов роились в ее голове. Однако, боясь ответов, она их проглотила и вернулась в Академию.
 
   Субботняя дневная тренировка порадовала приятным отступлением от рутины. В последний час тренеры устроили тренировочный турнир. Ава краснела от смущения, но не потому, что плохо фехтовала. Наоборот, всего за неделю ее техника невероятно улучшилась. Сам синьор Сальватори бросил ей: «Buono». Воистину высокая честь!
   Смутило Аву появление матери на самых последних схватках. Одно ее присутствие было неприятно, а она еще добила дочь, поддерживая ее громкими криками. Хорошо, что фехтовальная маска скрывала побагровевшие щеки. Выбравшись наконец из раздевалки, Ава в ужасе застыла: Джаретт разговаривал с ее матерью. Хоть сквозь землю провались!
   Она бросилась к ним, желая поскорее вытащить мать из зала.
   — Вы видели финт при атаке? — говорила мать. — Идеально выполнено!
   Ава вмешалась в разговор:
   — Вовсе не идеально, мама. Я не выиграла ни одной схватки.
   Мать отмахнулась от нее как от мухи:
   — Это уже дело настойчивости, тренировки и опыта.
   Ава закатила глаза. Мама такая зануда!
   — Хорошо сказано. Можно повторить моим ученикам? — спросил Джаретт.
   Он даже умудрился выглядеть искренне заинтересованным. Очко в его пользу.
   Мать заморгала:
   — Э-э-э… конечно. — Она откашлялась. — Извините. Я думала, вы здесь тренируетесь.
   — Верно, но еще я преподаю каратэ.
   — О!
   — Тебя не оштрафуют за неправильную парковку? — обратилась Ава к матери в надежде оторвать ее от собеседника.
   — Нет-нет, но… Ава, ты не могла бы доехать до дому с Тэмми?
   — А что такое?
   — Меня однокурсники пригласили пообедать здесь неподалеку.
   Мать чуть не приплясывала от волнения.
   Ава устала, проголодалась и надеялась быстро оказаться дома. Она открыла рот, чтобы заныть, но прикусила язык. Мать уже заметила ее обиженный взгляд и перестала приплясывать.
   Если сказать, что ее некому подвезти, мать пропустит обед. А ведь трудно было вспомнить, когда она в последний раз делала что-то для себя. Уж и так отказалась от всякого общения ради дочери, а та настолько увлеклась фехтованием, что ничего не замечала.
   Но сейчас заметила. Почему? Это Джаретт! Может, плеснув водой в лицо, он ее разбудил? Вот и хорошо! Теперь ей оставалось беспокоиться лишь насчет панков в автобусе да странных деревянных кольев в кладовой у Боссеми.
   — Конечно, мам. Меня подвезут.
   Ее глаза радостно заблестели.
   — Спасибо, моя сладкая. Увидимся дома!
   Она чмокнула Аву в лоб и вылетела за дверь.
   — Моя сладкая? — усмехнулся Джаретт.
   — Только попробуй!
   — Хитра же ты! Сказала, что тебя довезут, но не объяснила кто. Можно сказать, не соврала. Разве Тэмми работает по субботам?
   — Нет. — Ава откопала в сумке расписание: автобус ушел десять минут назад, а следующий будет только в шесть тридцать. У нее заурчало в животе. Она посмотрела, сколько у нее денег — всего несколько долларов. — Здесь поблизости нет тележки с хот-догами?
   Джаретт поморщился:
   — Хот-доги! Неудивительно, что ты такая тощая. Тебе необходимо здоровое питание.
   Она сложилась пополам от смеха. Знал бы он, сколько дряни она ест каждый день!
   Ворча, Джаретт все же проводил ее к ближайшему ларьку с фастфудом. Покупатели разошлись по домам, а для толпы театралов было слишком рано, так что вокруг — ни души. Джаретт ускорил шаг, и Ава едва поспевала за ним вприпрыжку. На обратном пути к остановке он развлекал ее рассказами о своих юных каратистах.
   — Малыш так гордился новым ударом, что подбежал к отцу и лягнул его прямо в… Черт! — Джаретт схватил ее за плечо и напряженно заговорил: — Слушай. Когда я скажу, беги прямо в Академию. Поняла?
   Он обращался к ней, а смотрел на троих, идущих им навстречу.
   — Да, но…
   — Потом. — Он коротко сжал и отпустил ее плечо. Затем вытащил из кармана миниатюрный арбалет, зарядил маленький болт и направил на них. — Ближе не подходите!
   Они остановились. Фонарь освещал их бледные, худые лица. Эти трое походили на недокормленных уличных панков. Мешковатые джинсы сползали с пояса, открывая цветастые боксерские трусы. На шеях, на толстых золотых цепочках, висели тонны уродливых подвесок. Капюшоны были откинуты.
   Ава узнала Ухмыляющегося Черепа из автобуса. На рубахе его дружка играл оркестр скелетов, а правый рукав третьего панка обвивала кобра.
   — Ты успеешь застрелить только одного, — заговорил Череп. — Двое останутся, а твоя подружка вряд ли при оружии.
   В животе у Авы все сжалось. Крохи уверенности, приобретенные на уроках самообороны, как ветром сдуло.
   — Она ничего не знает, — сказал Джаретт. — Скоро подойдет ее автобус. Когда она уедет, можем… поговорить.
   Оркестр Скелетов хихикнул — словно стеклом проскребли по камню.
   — Ты ничего ей о нас не рассказал? Гадкий мальчик, Джаретт Белый Коршун! Ай-ай-ай…
   — Какая безответственность! — поддержал приятеля Кобра. — Джаретт заплатит за это жизнью. Сын — за отцом.
   — А девчонка? — спросил Скелеты.
   — Наша. — Череп бросил на Аву голодный взгляд.
   По жилам у нее растекался лед, но она вспотела.
   Трое придвинулись.
   — Беги! — приказал Джаретт.
   Болт из его арбалета попал Кобре в живот.
   Ава не успела сделать и шага, как панки метнулись в их сторону. Секунду назад они стояли в пятнадцати футах и вот уже окружают ее и Джаретта. Как в мультике. Только этот мультик оказался ужастиком. Джаретт уронил арбалет, выхватил из кармана бутылку и плеснул в лицо Оркестру Скелетов. Панк завопил — его кожа плавилась и дымилась.
   Новое неуловимое движение, и Ухмыляющийся Череп стальной хваткой держит Аву. Она не могла шевельнуться. В панике позвала Джаретта, но тот вплотную схватился с Коброй. Ухмыляющийся Череп разинул рот. У нее перехватило дыхание от запаха мертвечины. Он склонился к ее лицу, и она скорчилась от прикосновения холодной как лед щеки.
   Когда он укусил ее в шею, она завизжала. Ава всегда считала, что она не из тех девиц, которые визжат, но ужас и отвращение так переполняли ее, что выпустить их можно было только с визгом. Ухмыляющийся Череп навалился на нее, словно его толкнули в спину. Крякнул и обмяк, повалив Аву наземь. И сам упал на нее. Мертвым грузом. Она уставилась ему в лицо, и к горлу подкатила рвота. Кожа распадалась у нее на глазах и отслаивалась с костей, рассыпавшихся в прах.
   Ава сбросила с себя его пыльную одежду. Рвота и крик стояли в горле, подступал обморок, но она сдержалась и сосредоточила взгляд на Джаретте и Боссеми. Мастер-фехтовальщик был вооружен деревянной рапирой. Две груды тряпья лежали у его ног — все, что осталось от Кобры и Оркестра Скелетов. Боссеми кивнул на одежду и обувь. Джаретт смел их в сторону.
   — All’interno. Rapidamente! — рявкнул Боссеми и бросился к Академии.
   Ава кое-как поднялась на ноги и побежала следом. Джаретт не отставал. Когда дверь за ними захлопнулась, оба обмякли от облегчения.
   — Сандро, я… — начал Джаретт.
   — Idiota! — Боссеми повернулся к Аве. — Prossimo… Идем. Надо очистить рану.
   От возбуждения она совсем забыла об укусе. Потрогала шею — больно, и на пальцах кровь. Перед глазами у нее все поплыло, но резкий приказ Боссеми привел ее в чувство. Она даже не замечала, что Джаретт ее поддерживал, пока они не добрались до кабинета.
   Ава поймала взгляд Джаретта. Тот стоял с несчастным видом. Но у нее не было времени на расспросы. Боссеми велел ей лечь на кушетку и подложил под шею полотенце.
   — Будет больно, — предупредил он.
   Увидев у него в руках бутылку с распылителем и металлический крючок, она закрыла глаза. Может, он и не умел вести себя у ложа страдальца, зато не обманывал. Было действительно больно. К тому времени, как он промыл и перевязал укус, слезы лужицами скопились у нее в ушах. Джаретт сидел на краю кушетки и держал ее за руку. Боссеми бросил пропитанное кровью полотенце в бельевую корзину.
   — Расскажи ей все, что нужно, — сказал он Джаретту. — Я организую охрану.
   Он передал парню деревянную шпагу и вышел. Джаретт рассеянно разглядывал оружие.
   Ава выдернула у него руку и исхитрилась сесть. Ей нужны были ответы.
   — Рассказывай. Сейчас же!
   Он вздохнул:
   — По крайней мере, не придется убеждать тебя, что они существуют.
   — Панки?
   Он устремил взгляд на большое распятие:
   — Не панки, a vampiros.
   «Вампироз» — это по-итальянски. Вампиры! Она по привычке собралась спорить: вампиры существуют в романах ужасов, а не в жизни. Но объяснить, как те панки превратились в пыль, она не могла.
   — Продолжай, — попросила она.
   — Они существуют с библейских времен, — сказал Джаретт.
   Ава мысленно вернулась к нападению:
   — Они очень быстро перемещались и такие сильные… — Она содрогнулась.
   — Поэтому мы пользуемся клинками и арбалетами. Если они тебя схватят, можешь считать себя покойником.
   — А те колья в кладовой?
   — Мы пользуемся ими в дневное время. Выслеживаем спящих. Так безопаснее.
   — Мы?
   — Коршуны. Сандро научил нас отыскивать вампиров и сражаться с ними. Он вербует кандидатов из фехтовальщиков, которых приглашает в свою школу. Некоторые присоединяются к нам. Другие уходят. Впрочем, и вербуют не всех.
   — А меня бы взяли?
   Он задумался.
   — Если бы я не напортачил, наверное, нет.
   — Чем ты… А!
   — Вот-вот. Принял тебя за «вампиро». Ты худая и бледная. И не я один, — оправдывался он. — Другие тренеры тоже тебя заподозрили. К тому же мы тогда только накрыли одно их гнездо и решили, что ты пытаешься отомстить.
   — Гнездо? Сколько же их?
   — Гнезда есть в большинстве крупных городов. И Коршуны тоже. Идет постоянная война. Иногда нам удается уничтожить целую стаю, а бывает, что они успевают первыми.
   Ава вспомнила его грустную историю:
   — Они убили твоего отца?
   Джаретт напрягся всем телом и стиснул рукоять шпаги.
   — Да. Выпили всю кровь, лишили мозг кислорода. Когда мозг умирает, демон овладевает телом. Все не так, как в кино. Полиция не находит обескровленные трупы. Не бывает похорон и картинного воскрешения из мертвых. Жертва просто изменяется. Теряет вес и становится бледной ночной тварью.
   Ава продолжила его мысль:
   — Значит, твой отец теперь…
   Она не решилась договорить.
   — Уже нет. — Голос Джаретта звенел от боли. Он закрыл глаза.
   — Он пришел навестить меня в школе. Они первым делом приходят за родными и друзьями. Я понял, едва увидел его.
   Ава ждала. Исход был ясен, но Джаретту лучше выговориться.
   — Отец был Коршуном, сколько я себя помню. Мы переезжали из города в город, выслеживая вампиров. А я не хотел становиться Коршуном. Мне больше нравилось заниматься фехтованием. Думал только о себе, и мой отец погиб.
   — Не можешь же ты винить…
   — Могу. Именно я облил его святой водой, и он растворился на моих глазах.
   Ава пыталась найти подходящие слова. Как тогда сказал Джаретт — фразы из разговорника? «Мне так жаль, что твой отец был вампиром» тут не поможет.
   Она просто спросила, почему вампиры распадаются.
   — Демон поддерживает жизнь в теле. Убив демона, уничтожаешь и тело. Чем они старше, тем быстрее исчезают. Совсем новых мы поливаем святой водой, чтобы ускорить процесс.
   Они помолчали. Рана Авы горела и пульсировала болью. Она потрогала повязку.
   — Ты лучше позвони маме, предупреди, что не будешь ночевать дома, — посоветовал Джаретт.
   — Почему?
   Он нехотя заговорил, словно сообщая дурное известие:
   — Пока не выйдет яд, тебе придется остаться здесь. Сандро очистил рану, но слюна вампира успела попасть в кровь.
   У нее внутри все перевернулось.
   — Я стану…
   — Нет. Ты не превратишься в вампира. Но они знают, что ты укушена, и придут за тобой.
   Теперь она по-настоящему перепугалась.
   — Разве это нас не защитит? — Она указала на распятие.
   — Нет. Их должно коснуться дерево.
   В дверь, тяжело дыша, вошел Сандро, вооруженный новой деревянной рапирой:
   — Академия… окружена.
   Джаретт вскочил:
   — Коршуны?
   — Подходят.
   Джаретт кивком указал на Аву:
   — Она поверила.
   — Buono. — Боссеми кинул Аве рапиру, и она поймала оружие за рукоять. Он постучал себя пальцем по груди. — Цель в… il cuore.
   У самой Авы сердце забилось быстрее, требуя бежать.
   — Она не сумеет… — начал Джаретт.
   — Вампироз ворвутся прежде, чем подтянутся Коршуны. Prossimo!
   Боссеми выбежал в коридор, в кладовую. Оставленная незапертой дверь теперь приобрела ужасный смысл. Джаретт вооружился святой водой, Боссеми взял себе новую шпагу.
   Громкий звон разбитого стекла резанул слух. Ава прижала рапиру к животу, угрожавшему выбросить недавний обед.
   Боссеми с Джареттом обменялись удивленными взглядами. И встали по сторонам от двери, которая вела в школу каратэ. Ава держалась позади, чтобы прикрывать им спины.
   — Всякий страх забыли. Что ты сделал? — обратился к Джаретту Боссеми.
   — Убил Винсента.
   — Idiota! Я говорил: выжди. Нельзя убить главного, не взбудоражив все гнездо.
   — Он убил отца. Я…
   Спор оборвало появление вампиров.
   Убийственная скорость движений Боссеми поразила Аву. Дверной проем между ним и Джареттом наполнился пропитанной прахом одеждой. За спиной у Авы что-то треснуло. Обернувшись, она увидела, как распахнулось окно Академии и в него полезли темные фигуры.
   — Вампироз! — крикнула она.
   Джаретт встал рядом с ней в конце коридора, куда перелетели двое вампиров. Боссеми остался на прежнем месте. Ава, опустив клинок, пятилась перед наступавшими вампирами.
   — En garde, Ава! Атакуй!
   Приказ Джаретта разорвал оцепенение. Она подняла клинок и рванула вперед, вогнав острие в сердце вампира. Задумываться о сделанном было некогда — к ней метнулся второй вампир. Время словно остановилось. Рука Авы ныла от тяжести оружия, дыхание срывалось. Но она продолжала работать клинком. Если вампир вырвет оружие, с ней все будет кончено…
   Трое вампиров заняли удобную оборонительную позицию. Зал наполнялся вновь прибывшими кровопийцами. Показались и Коршуны, но вампиров было намного больше. Используя численное преимущество, они скоро смяли и обезоружили Коршунов. Те, что атаковали Аву и Джаретта, выступили вперед. Боссеми стоял позади Авы.
   — У нас семеро ваших, Сандро. Нам нужны только Джаретт Белый Коршун и Ава. Двое за семерых. Ты не откажешься!
   Ава узнала среди пленных синьора Сальватори и Мистера с Блокнотом. Оба покачали головой, отказываясь от обмена. Они были готовы отдать за нее жизнь. Почему?
   — Оставьте в покое Аву, и я ваш, — сказал Джаретт и бросил шпагу.
   — Нет! — вырвалось у Авы.
   Она не хотела его терять. Он был прав: есть вещи и поважнее фехтования. Его жизнь и жизни всех Коршунов.
   — Tirer le signal d'incendie, — шепнул Боссеми на французском.
   Этот язык Ава понимала. Она бросила оружие.
   — Ава, ты с ними не пойдешь! — проговорил Джаретт.
   — Заткнись! Хватит мной командовать! — Она оттолкнула его и украдкой послала многозначительный взгляд. — Сперва ты принял меня за одну из них! — Толчок. Он понял и отступил назад. — Потом навязался мне в автобусе! — Толчок. Вампиры веселились, глядя на них. — И даже не подумал меня о них предупредить! — Она толкнула его еще сильнее.
   Джаретт с жутким грохотом упал на пол, и она сумела дотянуться до пожарной сигнализации. Дернула рукоять вниз. Пронзительный вой заставил всех съежиться, но вампиры остались невредимы. Ава умоляюще взглянула на Боссеми.
   Тот поднял палец: подожди.
   Включилась система огнетушителей. Со всех сторон брызнули струи воды, и вампиры стали таять.
   — Никогда не думал, что они решатся атаковать мою Академию, — проговорил Боссеми. — Но на всякий случай попросил священника благословить воду в противопожарной системе.
   Джаретт расхохотался и сгреб Аву в охапку.
   — Теперь ты будешь тренироваться у меня, — обратился к ней Боссеми.
   — На Коршуна?
   — Ты этого хочешь?
   Ава не колебалась:
   — Да.
   — Посмотрим. Может, сперва Олимпийские игры, а потом Коршуны?
   Он отошел, выкрикивая распоряжения на итальянском.
   Удивленная Ава вывернулась из объятий Джаретта, чтобы взглянуть ему в лицо:
   — Но ты…
   — Никогда не дорос бы до олимпийского уровня. Когда я это понял, решил остаться здесь и стать Коршуном.
   — Значит, Боссеми думает, что я могу дорасти?
   Джаретт ухмыльнулся:
   — Это дело настойчивости, тренировки и опыта, моя сладкая!
   Она застонала и ткнула его кулаком в живот.